Poll: Public wants Nazi small fry also punished
61% urge death or imprisonment
By George Gallup, Director, American Institute of Public Opinion
…
Roving Reporter
By Ernie Pyle
Before he was killed on Ie Shima, Ernie Pyle, as was his habit, had written a number of columns ahead. He did this so there would be no interruptions in the column while he was getting material for more. His last column will appear tomorrow.
OKINAWA (by Navy radio) – There is one very small Marine who is as nice as he can be, always smiling and making some crack. But the boys say that in battle he doesn’t give a damn for anything.
The first afternoon I joined his company he didn’t know who I was and as we passed, he said very respectfully, “Good evening, Colonel.” I had to chuckle to myself. Later he mentioned it and we laughed about it and then he started calling me Ernie.
He was Cpl. Charles Bradshaw of Indianapolis. He is only 19, but on his third campaign in the Pacific. He’s had three pieces of shrapnel in him at various times and months later they would work out through the skin. Another one is just about to come out his finger now.
in the Marines, Cpl. Bradshaw is called “Brady” for short. Before joining the Marines, he worked on a section gang for the Pennsylvania Railroad. He usually wears one of those wide-brimmed green cloth hats instead of the regulation Marine cap.
He always carries a .45 and it has a slightly curved 25-cent piece imbedded in the handle. As he says, “To make it worth something.”
Brady found two huge photograph albums in a cave. The albums are full of snapshots of Japanese girls and Chinese girls and young Japs in uniform and of family poses. He treasured it as though it were full of people he knew. He studied it for hours and hopes to take it home with him. “Anything for a Souvenir” could be the motto of the Marines.
Prefers Okinawa to Panama
Another Indianapolis Marine I met on Okinawa was Pfc. Dallas Rhude who used to be a newspaperman himself.
In fact, he worked on our paper there, The Indianapolis Times. He started carrying The Times when he was eight, then got into the editorial room as a copy boy and kept that job till he joined the Marines.
He is a replacement; in other words, he is in the pool that fills up the gaps made by casualties. But since there have been very few casualties, he hasn’t replaced anybody yet.
Dallas spent 22 months in Panama, was home for a little while and now has been over here for four months. He says this Okinawa climate sure beats Panama.
Sentimental as anyone
Marines may be killers, but they’re also just as sentimental as anybody else.
There is one pleasant boy in our company that I had talked with but didn’t have any little incident to write about him, so didn’t put his name down. The morning I left the company and was saying goodbye all around, I could sense that he wanted to tell me something, so I hung around until he came out. It was about his daughter.
This Marine was Cpl. Robert Kingan of Cuyahoga Falls, Ohio. He has been a Marine 13 months and over here 11 months. His daughter was born about six weeks ago. Naturally he has never seen her, but he’s had a letter from her!
It was a V letter written in a childish scrawl and said: “Hello, Daddy, I am Karen Louise. I was born Feb. 25 at four minutes after nine. I weigh five pounds and eight ounces. Your daughter, Karen.”
And then there was a P.S. on the bottom which said: “Postmaster – Please rush, My Daddy doesn’t know I am here.”
Bob didn’t know whether it was actually his wife or his mother-in-law who wrote the letter. He thinks maybe it was his mother-in-law – Mrs. A. H. Morgan – since it had her return address on it.
So, I put that down and then asked Bob what his mother-in-law’s first name was. He looked off into space for a moment, and then started laughing.
“I don’t know what her first name is,” he said. “I always just called her Mrs. Morgan!"
The life of Harry Truman –
Truman reelected Senator despite Pendergast crash
‘Honesty and integrity’ win backing, though he refuses to desert sinking ship
By Frances Burns
…
Gracie Allen Reporting
By Gracie Allen
SAN FRANCISCO – My, I’m proud of my hometown of San Francisco. I sat in the Opera House here today and listened to the World Security Conference going on in 46 different languages. I’m afraid I didn’t understand much of it. It was just like the old days when I listened to opera here.
But, oh girls, just before the conference I met our Mr. Stettinius and Britain’s Anthony Eden. I honestly think they are two of the handsomest and most distinguished-looking men I have ever met. I like to be around that type of man. That’s why I married George Burns.
Mr. Molotov is one of the most important figures here. They say he brought his own chef and waiter. Everyone is pulling strings to get an introduction to the chef.
Millett: Husband overseas is real but his rival is phony
Wife who ‘loves another’ will find she is the biggest of fools
By Ruth Millett
…
Bucs open series with Cubs today
Sewell opposes Wyse on mound in first of four duels listed
…
No longer liability –
Pitchers show batting power in major loops
…
And those 47 nazi prisons were?
Komsomolskaya Pravda (April 28, 1945)
Встреча у Торгау
От военного корреспондента «Комсомольской правды»
Кто слышал до вчерашнего дня о германском городке Торгау, расположенном на берегу Эльбы? Чем он был известен? Далеко не всякий мог ответить на этот вопрос. Но теперь это место становится историческим: в 13 час, 30 минут 25 апреля здесь, в центре Германии, в районе города Торгау, соединились войска 1-го Украинского фронта и союзные нам англо-американские войска, рассёкшие фронт германской армии ударом с востока и с запада.
Я прилетел на Эльбу утром. В течение часа с небольшим самолёт пересёк пространство, занятое нашими войсками в Дни апрельской битвы. Промелькнули реки Нейсе и Шпрее с прочными и уже опустевшими переправами. За ними долго тянулись леса с вкрапленными в них селениями и городками. Всюду мы видели ещё свежие следы мощных ударов нашего оружия н отважной борьбы наших войск.
Германия Гитлера в эти дни рассыпает я на куски. Уже местные фюреры не пытаются вывоэнть свои канцелярии – некуда и незачем. У фольксштурм истов, когда их берут в плен, находят в вещевых мешках гражданское платье; они готовятся к переодеванию. Занимая районы на берегах Эльбы, наши войска нашли здесь колоссальные толпы беженцев не только из Восточной, но и из Западной Германии – это те, что бежали от наступающих союзников. Встретившись на берегах Эльбы, толпы немцев, бегущих с востока и запада, перемешались и остановились, Дальнейших путей отступления не было…
Нелегко сразу охватить мыслью все значение переживаемых ныне дней. Каждая деталь будет иметь значение для истории. Со временем будут спорить, было ли 25 апреля ясно или. пасмурно, сильный ли дул ветер и т. д. Но сегодня, в порыве боевого вдохновения, наши солдаты едва замечают смену дней и ночей. Лишь случайно, прилаживая к каске свежую ветку, солдат замечает, что уже расцвели яблони.
Накануне этого исторического дня я был в Берлине – наши войска форсировали широкий, одетый в гранит канал Тельтов. Самолёты стаями заходили с юга, бомбили противника, укрепившегося в каменных зданиях на том берегу, а в это время наши сапёры наводили переправы для танков. С каким под’емом, с каким воодушевлением двигались вперёд наши люди! С переднего края поступали новости одна радостнее другой: уже было занято несколько станций метрополитена, все ближе и ближе подходят наши части к центру города.
Именно теперь, когда великая апрельская битва принесла свои плоды, легче: понять пух этого исторического сражения. Представьте себе общую картину битвы, как она сложилась на 1-м Украинском фронте около 20 апреля. Коттбус и Шпренберг, два города-крепости, возвышавшихся на берегу реки Шпрее, ещё оставались в руках противника. Расстояние между этими городами едва достигает 15 километров, а ширина ворот, пробитых нашими войсками, была равна лишь десятку километров. Но наши части, ворвавшиеся в эту щель, смело устремились вперёд. Передовые же отряды сразу же ушли далеко от Шпрее, и войска, шедшие за ними, развёртывались веером н вели там, в самом центре Германии, сложную, манёвренную войну.
Все это происходило за Широкой, сильно укреплённой и отчаянно обороняемой немцами ливней фронта. Германское командование прилагало все усилия к тому, чтобы закрыть узкие ворота между Коттбусом и Шпрембергом хотя бы на время и расстроить планы наших генералов. Но все было напрасно. Оборона немцев таяла и слабела с каждым днём, испытывая возрастающее давление с тыла. Наконец. она развалилась и рухнула.
И вот – наши солдаты на Эльбе, в самом центре Германии… Наш самолёт проходит в облаках тёплого дыма над горящими лесами. Дороги местами покрыты зелёными пятнами – это ведут пленных. Обгоняя их, движутся на восток пёстрые колонны освобождённых узников Германии. Люди останавливаются и подолгу машут руками, приветствуя самолёт. Лётчик, старший лейтенант Семин, отвечает покачиванием с крыла на крыло. В то же время он продолжает напряженно следить и за землёй, и за небом: в лесах ещё бродят разрозненные группы вражеских автоматчиков, а в небе поодиночке и попарно появляются вражеские истребители.
Все ближе фронт. Вот наши сапёры восстанавливают мосты через канал. Вот повели на перевязочный пункт раненых лошадей. На позициях стоят замаскированные пушки. Лётчик описывает в воздухе сложные узоры, осматривая местность, лежащую впереди. Он летал над Волгой, над Сталинградом, он излетал все небо над полями войны. И вот, наконец, сверкнула Эльба, плавно несущая свои воды по открытой равнине в низких берегах.
Ещё один взгляд, н Семин пишет крупными буквами через весь лист бумаги: «Последний рубеж!». Непривычную – картину увидели мы на берегу Эльбы: пушки, пулемёты – все было на местах, но всё молчало. И люди – люди переднего края – свободно ходили между окопами. Это выглядело настолько непривычно, что, как-то трудно было даже представить себе, что все это наяву.
Самолёт приземлился на берегу Эльбы. Бойцы и офицеры, уже отмывшие в Эльбе пыль и копоть со своих рук, празднично улыбались, взволнованные такой необыкновенной обстановкой. Почистив оружие и приведя себя в порядок, люди теперь брились, писали письма, и самая возможность заниматься всем этим спокойно радовала их. И в самом деле, это было здорово!
На командном пункте полка нам сказали, что ещё утром произошли первые незафиксированные официально встречи наших и американских разведчиков на западном берегу Эльбы. Затем на советском надувном пароме на восточный берег Эльбы переправилась группа американцев. Командир роты старший лейтенант Голобородько подал руку командиру группы американских разведчиков полному лейтенанту Котцебу. Их рукопожатие и было первым барьером, разделившим Германию надвое…
Мы разыскали старшего лейтенанта Голобородько. Его зовут Григорий Степанович, родом он из Кременчугского района Полтавской области. По профессии слесарь ин механик. Пошёл он на войну ещё в 1941 году. Многое испытал с тех пор. А начиная с форсирования Нейсе ин до последнего дня участвовал в боях, не зная ни минуты отдыха.
Нам посчастливилось найти и лейтенанта-американца. С группой своих смелых ребят он, один из героев этих дней, осматривал на восточном берегу Эльбы гигантский немецкий лагерь для военнопленных, расположенный в селе Ленгерит. Тысячи узников погибли в застенках этого страшного лагеря от рук фашистских палачей, уцелевшие были спасены Красной Армией.
Бак Л. Котцебу происходит из города Юстен штата Техас. Перед мобилизацией он учился в университете. В действующей армии лейтенант Котцебу с 12 февраля 1945 года. Он прошёл весь путь весеннего наступления. Вчера на машинах «Виллис» он во главе разведки вышел на западный берег Эльбы и узнал, что противоположный берег на широком. фронте уже очищен от противника русскими.
– Олл райт! – восклицает лейтенант. – Очень хорошо! …
Любопытную картину представляет собою эта полоса, в которой произошла встреча двух союзных армий. В городе Риза мы осмотрели взорванные мосты. Железнодорожный мост взорван немцами лишь в одном, Любопытную картину представляет собою эта полоса, в которой произошла встреча двух союзных армий. В городе Риза мы осмотрели взорванные мосты. Железнодорожный мост взорван немцами лишь в одном месте – у западного берега. Шоссейный мост целиком обрушен в воду. Но эта мера обороны, как ин все прочие, не пригодилась немцам: союзные армии подошли к мостам с обеих сторон – и с востока, и с запада.
Город опутан траншеями. Но немцы не приняли здесь боя.
На подходах к Эльбе стоят эшелоны с немецкими беженцами. Здесь кончилось гитлеровское пространство «для сокращения» фронта. Фронт сократился до предела – он исчез бесследно.
По мере сближения союзных армий все нагляднее становились плоды их могучего сотрудничества. Противник слабел, лишаясь промышленной базы, оружейных заводов. Мы занимали аэродромы, с которых немецкие самолёты ещё вчера летали на оба фронта – ин на восток н на запад.
Здесь можно было видеть такую картину: на самом берегу Эльбы, южнее Торгау, стоит немецкий танк. Стоит он на восточном берегу, но пушка его направлена на западный берег. Немецкие танкисты не знали, откуда ждать опасности. Смертельный для них снаряд прилетел с востока.
Официальная встреча представителей двух армий состоялась на Восточном берегу Эльбы, у города Торгау.
Из лодки, причалившей к нашему берегу, вышел командир американской дивизии с большой группой штабных офицеров. Он направился в расположение нашего штаба. Знаменосцы несли впереди группы представителей американской армии государственные флаги трех Об’единенных наций. Навстречу американцам вышел к реке командир советской дивизии.
Десятки фотокорреспондентов и кинооператоров, прибывших из-за Эльбы и наших, запечатлели на плёнке и первое их рукопожатие, и путь их к ближайшему дому, где представители союзных армий встретились за столами, накрытыми с солдатской простотой.
Командиру дивизии Красной Армин генерал-майору Русакову 35 лет. Он начал войну майором. Командиру дивизии американской армия генерал-майору Райнхарт – 56 лет. Уже 38 лет он служит в войсках Соединённых Штатов.
Встреча генералов я сопровождавших их офицеров прошла в тёплой, дружеской обстановке…
…Вечер. Поднявшись в воздух, наш самолёт описывает прощальный круг над. Эльбой. Мы летим на восток. Здесь, где произошла встреча советских и англо-американских войск, уже царит тишина. Но дальше, на севере и на Юге, продолжается упорная борьба. Небо там застлано дымом и пылью. Неутомимо работает могучая советская артиллерия: пушки в бою накаляются до того, что на стволах сгорает краска. Танки, ведомые умелой рукой, проходят с боями новые десятки километров, и их гусеницы блестят, как лемех плуга у трудолюбивого пахаря. Идёт и идёт, не зная усталости, наша славная пехота, воодушевлённая одной идеей, одной мыслью: добить врага!
Ничто не сможет противостоять этому натиску.
Сергей КРУШИНСКИЙ
1-й Украинский фронт
(Доставлено на самолёте гвардия капитаном И. Чарнецким)
